Главная

Сюжетные повороты

Фильм кинокомпании Art Doydu рассказывает о семье фермеров, живущей в землях, которые даже шаманы обходят стороной. Призраки ждали своего часа, и одной ночью события из прошлого начали таинственным образом проявляться в настоящем.

На этапе работы над сценарием съемочная группа услышала историю, что в 19 веке жила богатая семья, у которой родилась дочь с альтернативным видением мира.Они очень стеснялись ее и, когда у них родился здоровый красивый мальчик, просто спрятали девочку в амбаре.Эта по-человечески страшная история натолкнула на создание фильма.

Зрители в сети пишут: «Это предельно понятный ужас перед бытием, который есть в каждом из нас. «Иччи» переместился в другой край диапазона страха и исследовал природу ужаса перед неочевидным, страхом того, что окружает нас незримо. В якутском мировоззрении есть понятие «аһаҕас эттээх» – «открытый телом». Так говорят о людях, которые особо восприимчивы к потустороннему. Бывают такие, которые слышат и видят чуточку больше, чем мы, толстокожие рационалисты. Для того, чтобы ощутить в полной мере «Иччи», зрителю придется «приоткрыть тело», благо авторы приложили для этого все свои силы. Понравилось, как изящно режиссер выразил свое уважение легендарным «Сайылык» и «Сэттээх сир». Отсылки к прародителям якутского ужаса наверняка смогут оценить именно якутские зрители».

– Константин, расскажите, как продвигалась работа над вашим новым фильмом.

– Сами съемки заняли полтора месяца в 2017 году, а вот монтаж, звуковая обработка, музыка, цветокоррекция заняли довольно много времени и, как мне кажется, это пошло ему только на пользу. Эта работа дала мне прекрасный опыт не столько в съемке, сколько в постпродакшине. Когда ты долго погружен в материал и создаешь звуковой мир вместе с звукорежиссером, то есть возможность пробовать много нового, разного. Это превратилось в чистое творчество. Большим удовольствием было писать музыку вместе с композитором Андреем Гурьяновым, подбирая разные темы, мелодии, звучания и обдумывая, как звуки будут воздействовать в отдельных эпизодах. На самом деле фильм был готов в 2019 году, и мы думали выпустить его в 2020-м, но из-за пандемии релиз немножко задержался.

В основу истории легла не только легенда про девушку, запертую в амбаре, но и описанный в научных трудах ритуал с горшком (туктуйэ), куда заключают злого Духа. Перед работой над сценарием я много изучал этнографические исследования, труды наших ученых по шаманизму, ритуалам, исследования по олонхо и т.д.

Это было глубокое погружение в тему.

– Были ли автобиографичные моменты?

– Я бы не сказал. Это чистый жанр, и чтобы понять его стиль, нужно посмотреть фильмы «Сэттээх сир», «Сайылык», «Мааппа» и «Туунну кыыс». У нас давно не снималось фильмов ужасов чистой мистики. Мне хотелось продолжить традиции, которые некогда были заданы этими картинами и развить эту вселенную в стиле якутского хоррора.

– Что важнее всего в фильмах ужасов?

– Атмосфера очень важна. Сейчас, например, появился новый подвид, субжанр хоррора – слоу-бернинг. В нем сюжет практически вторичен, условно что-то происходит, но за счет атмосферы и долгого погружения в таинственное событие, зрителя интрига держит до конца.

– Как проходил подбор актеров?

– Было рассмотрено много актрис. Изначально главную роль должна была сыграть актриса Театра Наций Елена Николаева, мы даже подобрали местных актеров под нее, но наши графики, к сожалению, не совпали, у нее параллельно шли другие съемки. Когда утвердили Марину Васильеву, поняли, что ансамбль не смотрится. Обстоятельства начали складываться так, что якутский состав тоже стал стремительно меняться: кто получил травму, кого в последний момент завалили дела.

Актера на роль Айсена мы достаточно долго искали, рассмотрели практически всех молодых актеров Саха театра, перешли на обычных парней, подходящих по типажу. И во время одного из смотров появился Борислав Степанов, живой, пластичный, и, в общем-то, прирожденный актер, хоть и не имеет актерского образования. И в этом плане он гораздо лучше исполнил роль, чем профессиональные актеры, которых иногда портят в театре: вместо того чтобы играть кинематографично, сдержанно, делать больше акцента на состояние и микромимику, они начинают размахивать руками, вращать глазами, напирать на голос, и в итоге это очень натужно смотрится в кадре.

– С кем на съемках было сложно работать?

– Я бы не сказал, что с кем-то было особенно просто или сложно... У каждого свой характер и способности, кто-то силен в одном, кто-то в другом. И к каждому режиссер должен найти подход.

Один из моих новых опытов – работа с актером-ребенком. На самом деле это одна из самых трудных задач для всех режиссеров любого уровня. С детьми не как со взрослыми, все совершенно по-другому. Но нам очень повезло с Сашей Андреевым, он очень непосредственный и естественный. Мы говорили: «Давай вот так поиграем!» и превращали съемки в игру, он включался и совершенно естественно себя вел в этих условиях. Он был вообще уверен, что снимается в фильме про зомби, и все время спрашивал, когда они появятся. Мы же не скажем ему, что снимаем мистический хоррор, поэтому: «Скоро, Саш, скоро будут зомби».

– Удовлетворены ли вы конечным результатом?

– Все равно некоторые моменты можно было сделать лучше. Но в целом я испытываю удовлетворение.

– Расскажите про локации и декорации к фильму.

– Меня все время спрашивают, были ли мистические случаи во время съемок. Так вот, то что нам попался такой дом на местности Тиит Арыы и в буквально шаговой доступности оказались все нужные локации, я считаю очень хорошим совпадением или, если хотите, мистикой. Мы вообще не планировали ехать туда, попали случайно, но, тем не менее, поселок Тиит Арыы оказался идеальным местом для фильма.

Один из краеведов, рассказал, что на каком-то аласе до сих пор в полуразрушенном состоянии стоит тот самый амбар, в котором запирали девочку. Я сам его не видел, и это не наш съемочный амбар, конечно. Не думаю, что они похожи: нам нужна была более кинематографичная постройка, которая смотрелась бы внушительнее, а в жизни наверняка то был маленький амбарчик.

– Как прошла премьера?

– Первая была в Санкт-Петербурге, и это тоже странное совпадение, потому что планировали премьеру показать в Москве, но в столице невозможно было втиснуться в график показов, так что наш фильм перенесли.

Можно считать, что у «Иччи» есть свой Иччи: он обладает самостоятельностью, сам выбирает куда ему ехать, где родиться и устроить премьеру.

Он выбрал Петербург как самый мистический город России, его там тепло приняли, был полный зал, зрители задавали глубокие интересные вопросы. Я считаю, даже хорошо, что так сложилось, все-таки в Москве немного другая публика, более светская, пафосная.

– Какие есть отличия между «Иччи» и вашей дебютной работой «Мой убийца»?

– В плане технического оснащения «Иччи» на три головы выше. В фильме «Мой убийца» много персонажей, за счет которых раскрывалась история, а здесь всего шесть, получается камерная история. Сохранить интригу до конца только с шестью героями – очень сложная задача. Приходится делать больше упора на актерскую игру.

Сама структура истории довольно сложная, особенно во второй части, когда она разворачивается сразу в трех пространствах: в прошлом, настоящем и в магической реальности. Это дало возможность изучить много литературы по монтажу, драматургии, анализировать другие фильмы, построенные похожим образом.

Это прокатная версия, а есть режиссерская, и они сильно отличаются. Ее покажут на стриминговых платформах, мы об этом объявим позже и предложим зрителям, которым понравился фильм, оценить его полную версию.

– Не страшно ли было брать тему духов якутского фольклора?

– Если брать тему для творчества, то на самом деле запретных тем нет и не должно быть. Просто нужен правильный подход, все делать более тонко, чтобы сохранить атмосферу тайны, сакрального. Я не считаю, что мы сильно чего-то боялись или не хотели трогать.

– А верите ли вы в сверхъестественное?

– Дело не в том, во что я верю. В это верят очень много людей, они готовы принять такие истории, и жанр хоррора предполагает альтернативное видение мира, другую реальность, как у Говарда Лавкрафта, возможно, нам просто кажется, что мы окружены плотной реальностью, а что за ней – неизвестно. Но я скажу, что сильнее страха – только человеческое любопытство. Какая бы неизвестность нас не окружала, как бы мы ее не боялись, мы всегда будем идти вперед, потому что любопытство подстегивает. Но потом, когда тайна немножко рассеялась, оказывается, за ней еще одна и так до бесконечности.

– Что вы хотели сказать фильмом «Иччи»?

– В фильме заключена идея, чтобы зритель задал себе вопрос: а не являются ли Иччи на самом деле настоящими хозяевами земли и среднего мира, а мы, люди, хоть и воображаем себя царями природы, находимся на втором или даже третьем плане.

Нарыйа ИВАНОВА

СПРАВКА:

Константин Марсаан родился в селе Бердигестях, окончил исторический факультет ЯГУ по специальности «историк-политолог» и высшие курсы сценаристов, режиссеров, мастерскую Аллы Суриковой и Владимира Фокина. В 2016 году дебютировал с картиной «Мой убийца», которая была выдвинута организаторами Азиатского кинофестиваля на премию Голливудской ассоциации иностранной прессы «Золотой глобус».