Здравоохранение

Вечерний час

Операции тончайшей микрохирургии, которые идут под специальным микроскопом, где каждое движение должно быть ювелирно точным, продуманным и крайне осторожным.

Мы частенько мыслим шаблонами. Когда я шёл на интервью к врачу, вернувшейся с командировки из города Кировск, что в ДНР, у меня уже сложился образ некой крепкой, с громким голосом, российской женщины, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт…

Увы, шаблон сломался: врач Мария Владимировна оказалась хрупкой девушкой, которую страшно отпускать не то, что в зону СВО, но и на поздний сеанс в кино. Хотя внешний вид, порой, бывает тоже обманчивым. Было в её тихом и спокойном голосе нечто, что указывает на стальную волю и такой же твёрдый характер.

Разговаривали мы вечером в ординаторской, когда у неё появилось свободное время. Врачу ещё предстояло ночное дежурство, пациенты в коридорах и фойе - кто слушал новости, кто увлеченно резался в шашки и шахматы. Её время от времени вызывали, она выходила, а после интервью продолжалось.

Девушка из Алдана

- Мария, откуда родом? В медицину пошли по стопам родителей?

- Я родилась в городе Алдан, жили мы в Томмоте, ведь мой папа, Владимир Дмитриевич, сам родом из города Томмот, он - авиатор, закончил Киевский институт гражданской авиации, тогда ещё Украинской ССР. Летал борт  инженером на Ту-154, всю свою деятельность посвятил авиации, сейчас по возрасту - на пенсии, но все равно работает - инженером-методистом в авиакомпании «Якутия».

У мамы Наталии Степановны - образование филологическое, иностранные языки, учитель французского. Сейчас работает в Национальном архиве РС (Я). Так что с медициной совершенно не связаны ни они, ни даже ближайшие родственники. Тут я пошла поперёк всех семейных традиций.

- Значит, алданская…

- К алданской земле у меня особо тёплое отношение, я люблю ее природу, там мне спокойно и легко. Но пошла в школу №33 города Якутска, закончила её и живу большую часть своей жизни в столице республики.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  

Спортсменка и активистка

- Чем увлекалась в школе?

- Я училась в спортивном классе, отсюда и довольно серьёзное увлечение лёгкой атлетикой. У меня - первый взрослый разряд, бег на дистанции в 400, 800 метров. Любила соревнования и всё, что вокруг них. Спорт заряжает энергией, учит упорству, воспитывает характер, это здоровая конкуренция. Ещё любила лыжи, но по ним я в соревнованиях не участвовала, места не занимала, просто бегала для души, наворачивала круги на Зеленом лугу и на Талом озере.

- А как пришла к медицине, какие нравились предметы?

- О будущей профессии задумалась в классе 7 - 8. Изначально хотела идти в правоохранительные органы, думала об академии ФСБ, такие детские мечты - помогать людям, ловить злодеев и расследовать преступления.

В школе хорошо давались точные предметы - математика, физика, химия, геометрия, черчение. И просто обожала биологию. К старшим классам я подумала - а может стоит пойти в медицину? К тому времени меня уже начала завораживать профессия хирурга. Есть в лечении человека, и особенно в работе хирурга, какое-то волшебство, своя магия.

С 9 по 11 класс я ходила в Малую медицинскую академию для школьников. Мы готовились там к поступлению. Хочу сказать, что такая профориентация для многих имеет исключительно важное значение. В первую очередь, она даёт понять - твоё это или нет. Позволяет не потерять твой самый ценный ресурс — время. Медицина ведь, она не для каждого. За красивыми представлениями, на самом деле, это кровь и человеческие страдания. Там много своих «подводных камней», того, с чем не каждый из нас готов сталкиваться каждый день. А тем более, посвятить этому всю свою жизнь.

И преподаватели, которые нас, школьников, учили, эти подводные камни не скрывали, наоборот, старались подвести и показать именно работу на земле, клинику. Водили в анатомический корпус, показывали и трупные материалы, как лечат больных.

Оказывается, всё это очень серьёзно и непросто. Были ребята, которые, посмотрев на это всё, отсеялись и это к лучшему. Но меня это не отвратило, наоборот, заинтересовало ещё больше. К выпускному классу я уже точно знала, что хочу и куда буду поступать. А именно - на факультет лечебное дело.

Хотя поволноваться при поступлении пришлось. Я выпускалась из школы, когда в системе образования пошли первые ЕГЭ. Помню, как волновались не только мы, но и наши учителя - как это всё пройдёт. Но с баллами у меня проблем не возникло.

8 тысяч операций

- В лечебном деле много специализаций, почему выбрали именно офтальмологию?

- К пятому курсу я выбрала специализацию - глазные болезни, хирургия. На выбор, в большей мере, повлияли учителя Любовь Леонидовна Явловская и Тамара Романовна Поскачина. У меня и сейчас перед глазами их прекрасные лекции. Вижу, как горели их глаза, когда они объясняли нам те или иные моменты будущей работы.

Помню, что микрохирургия глаза меня буквально заворожила, мы не были в операционной, саму операцию выводили на экран монитора. Глаза - это ведь такая нежная, нервная структура, работа с ними невероятно тонкая. И там есть такой нюанс: сегодня ты сделал операцию, а завтра пациент снимает повязку и уже видит. Такие моменты меня мотивируют до сих пор. Ради них я и работаю.

- С чего начиналась работа в глазной поликлинике?

- Я пришла в глазную больницу интерном. Интерн смотрит больных, ведёт документацию, следит за динамикой лечения, ассистирует врачу во время операции, ему могут доверить наложить шов, собственно, это продолжение учёбы.

- А первую операцию помните?

- Конечно, очень хорошо её помню. Там была простая катаракта, я её делала с ассистентом. Но место обычного ассистента занимал опытный доктор. Я села за рабочее место и, как мне показалось, даже не заметила, как пролетело время. Очень всё было быстро. Доктор меня похвалил. После четвёртой операции заведующая сказала: «Всё, дальше давай без ассистента, сама».

- Сколько за день операций проходит?

- В целом, по больнице бывает и от 50-ти. А на одного врача, в среднем, 10 операций.

- А сколько за свою работу сделали операций?

- Не считала, хотя у меня есть свой архив, где по каждой операции есть своя папочка. Если посчитать, примерно, должно быть около шести тысяч историй болезни. Прибавить к этому операции на вторые глаза, полагаю, в общем, где-то в районе 8 тысяч операций должно быть.                                                                                                                                                                                                                                                           

- У хирургов есть какие-то особые условия труда? Отпуск длиннее, за вредность прибавка…

- Отпуск, по-моему, 63 дня, это чуть больше, чем у терапевтического отделения, вот вредность нам не так давно снизили с 15% до 7%.

- А с чем связана вредность?

- Мы работаем с микроскопом, а это очень сильный пучок света на сетчатку глаза, что, само по себе, не есть хорошо. А второй фактор - это работа с кровью. Пациенты разные, бывают и с ВИЧ, и с гепатитами, предметы у хирургов, само собой, острые, а от порезов, как не берегись, никто не застрахован. Плюс к тому, определенные излучения дают медицинские аппараты, с которыми мы постоянно работаем.

Глаза и руки

- Я так понимаю, хирург в глазной больнице должен сам иметь хорошее зрение.

- Да, это одно из обязательных условий, причём, зрение должно быть стереоскопическим, бинокулярным. Нужно чётко видеть предмет двумя глазами, оценивать расстояние до него, иметь хорошее свето- и цветоощущение. Хирург обязан беречь своё зрение - это аксиома. Чёткость зрения в микрохирургии - один из важнейших инструментов.

- А как вы бережёте зрение?

- Рецепты не сложные: я крайне мало сижу в соцсетях, гаджетах, даже книги, которые я очень люблю, читаю дозированно и при хорошем свете. И не больше получаса.

- В соцсетях всё же сидите?

- Ну, куда от них денешься. Но тут, скорее, чисто профессиональный интерес. У нас же есть свои сообщества, куда коллеги выкладывают новые методы операций, делятся своими работами. Как, например, лучше подшить линзу, если она нестабильно стоит. Врачей много, у каждого свой опыт, свои модификации общих методов. Тут просто интересно, да и полезно посмотреть, как работают другие.

- Я обратил внимание на ваши руки. Вы явно их тоже бережёте…

- Руки в нашей профессии - отдельная тема. Хирурги их берегут. Я даже знаю одного знаменитого хирурга, он живёт в Санкт-Петербурге. Человек специально снимает комнату в отеле, чтобы не заниматься какой-то домашней работой, нанимает водителя, чтобы не крутить «баранку». Так он   бережёт свои руки. И я его прекрасно понимаю. Они не просто его хлеб - от них ведь зависят ещё и чьи-то жизни. И счёт этих жизней может быть очень большим.

Но если говорить обо мне, то я бы не сказала, что также фанатично берегу свои руки. Впрочем, стараюсь избегать грубой, монотонной работы, от которой они могут загрубеть, заработать мозоли, снизить чувствительность пальцев. По крайней мере, машину вожу сама и на даче маме с огородом помогаю.

- Руки хирурга - это ведь ещё и развитая мелкая моторика?

- Да, и тут мне, можно сказать, повезло. Я ещё школьницей любила шить, вышивать, вязать, делать поделки, клеить, раскрашивать - такие занятия как раз развивают мелкую моторику. Шитьё было моим вторым, после спорта, хобби. Да и сейчас мне это нравится, но из-за занятости, к сожалению, отошло на второй план. 

Командировка в ДНР

- В конце прошлого года вы ездили в Донецкую область?

- В город Кировское, которое находится под патронатом нашей республики - Якутия помогает там поднять город, строит, оказывает гуманитарную помощь, в том числе медицинскую.

Я попала во вторую командировку от нашей больницы. Поехали два хирурга, операционная сестра и главный врач. Чтобы попасть туда самым коротким путём, сначала нужно доехать до Сочи, потом до Таганрога, где нас встретила больничная машина из Кировского. Цель нашей поездки была в оказании оперативной медицинской помощи в лечении катаракт.

Дело в том, что там очень много пожилых людей, которые нуждаются в лечении от этой болезни. Собственно, это тот возраст, когда уже идут возрастные изменения и требуется медицинское вмешательство.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      

Скажу вам, я там увидела такие глаза… В общем, много запущенных, очень сложных катаракт, которые надо было оперировать уже давно, лет десять назад, а то и больше…

У меня была бабушка, ей было 92 года, говорила на украинском языке, а переводила дочка. Совсем слепая, катаракта у неё была как камешек. Мы согласились её взять на один глаз, второй уже, увы, не спасти. Операция технически сложнее обычной, проходит дольше, но на следующий день бабушка уже видела, по крайне мере, очертания предметов, на стул села сама. В феврале от нас поедут в третий раз, мы её пригласили, думаю, что она уже видит ещё лучше.

Были среди пациентов и молодые ребята с травматическими катарактами, полученными во время боевых действий.

- Как выбирают того, кто поедет?

- Да, собственно, никак, просто спрашивают - кто хочет? Если желающих больше, договариваемся по очередности.

- Какие даются бонусы за поездку, поощрения?

- Это обычная командировка.

Вдали громыхало…

- Какая там обстановка?

- Мы были там полторы недели. Жили в больничных палатах, кушали больничную еду. Сделали примерно 100 операций. Нагрузка была, конечно, выше обычной. Там стоит наш аппарат, с собой мы также привезли все расходные материалы. По большому счёту, работали, пока было чем.

В Кировском врачей нашего профиля нет. Есть в других городах, в Донецке, к примеру. Но у нас были пациенты, допустим, из Горловки, которым несколько лет назад делали операцию там, а сейчас некому. Много врачей оттуда просто уехало.

Здесь замечу, что, по крайней мере, до вхождения в Россию у них медицина была платная. Острые, экстренные случаи, конечно, лечат, но на плановые операции люди копят деньги. Накопили, идут к врачу, потом снова копят…

И состояние людей не только по офтальмологии, но и вообще по хроническим заболеваниям - удручающее. В городе очень много больных с диабетом, не получающих нормальное, адекватное лечение, без инсулина и т.д. Про онкологию, тем более, молчу.

Сейчас они едут в обстреливаемый Донецк, где прилёты по больницам чуть ли не обычное дело. И не каждый пожилой человек может выехать на лечение в ближайшие российские города - Ростов, Краснодар, Таганрог.

По обстановке в Кировском. Были слышны взрывы, но достаточно далеко, то ли ПВО работало, то ли где-то далеко артиллерия.

Непривычно было видеть очереди - у нас же все пациенты по времени расписаны. Вот наш главный врач Иван Петрович Луцкан и вводил там правильные порядки, разводил людей по часам. Не сразу, но постепенно пациенты начали привыкать к нашей системе.

Бригада у нас была дружная, сработанная. Утром завтракали – каша, хлеб с маслом и первые два дня, с утра до вечера, шел осмотр и набор пациентов. А потом начались операции. Один доктор оперирует с утра и до обеда, потом его сменяет другой. Отработали хорошо.

Любить Россию

- Как вас встретили, как люди?

- Люди приветливые, нас встретили хорошо, были очень рады. Приятно, когда тебе так рады, вот прямо идут и обнимают тебя. А люди там немного другие, такой южный, более эмоциональный менталитет. Всё-таки мы, северяне, более сдержанные. А там всё сразу на лице написано и не сдерживается. Если радость, то ещё и всплакнуть могут в порыве чувств.

Есть внутри города места, где идут стройки, работают бригады из Якутии, ведется ремонт, открылась школа, но есть места очень печальные для взора. Но жители не унывают, говорят, вот Россия пришла, наконец, что-то начало меняться. Там реально любят Россию, верят в неё, надеются. Хотя это уже и есть Россия.

Понравился климат - тепло, влажно, по нашим, конечно, декабрьским меркам. Но город, видно, что в не самом лучшем состоянии. Дороги, которые давно не ремонтировали. Есть разбитые бомбами или снарядами дома.

- Много ещё осталось пациентов?

- Только из оперированных, считай, ещё половина подойдёт. Да и желающих много. Там же сарафанное радио - список большой.

- Что собирала в поездку?

- Халат больничный, тапочки, свою медицинскую оптическую линзу, фонарик, маленький раскладной, многофункциональный нож - всё это, действительно, понадобилось. Почему-то положила спички, которые так и не пригодились… Как потом оказалось, взяла лишнюю одежду.

Я вообще собираюсь очень тщательно, буквально за два дня до поездки в первый день соберу, а потом думаю, что мне может ещё понадобится.

Родина, шансон и Чайковский

- Вот ты побывала в Донецкой области. А Якутию всю видела?

- Командировки же у нас - дело вполне обычное. Всю Якутию я, конечно, ещё не объездила, но в половине улусов, в частности в арктических, побывала. И хочу побывать везде.

А нравится мне, по крайней мере сейчас, Южная Якутия - города Алдан, Нерюнгри. Там и воздух чистый, и зимы мягкие, пыли нет, деревья высокие, река Алдан, в которой я купалась в детстве. Одним словом - Родина. 

- Ну, и напоследок - любимый фильм, музыка?

- Есть у меня подозрение, что я много чего в этом плане пропустила… Из старых, добрых, конечно, такой романтический «Титаник». Всегда нравился сериал «Секретные материалы» - это загадочное и недосказанное «истина где-то рядом…». Я бы и сейчас его с удовольствием пересмотрела. Если идёт что-нибудь про Великую Отечественную войну, тоже могу посмотреть. Мне там нравятся отношения людей друг к другу - прямые, чистые, искренние.

Из музыки нравится классика - Бах, Чайковский. А под настроение, если еду на машине, могу устроить себе и день шансона…

- Спасибо за беседу!

Аламжи БУДАЕВ