Колонка автора

Такие разные периоды

Комбинат особого типа «Дальстрой» - это масштабный проект форсированного освоения необжитой территории северо-востока страны, территории размером в 3 млн км², что являлось 1/7 территории всего СССР. На пике своего могущества Дальстрой покрывал территории шести современных субъектов Российской Федерации. Сосредоточив на себе всю полноту политической, административной, и судебной власти, он фактически являлся «страной в стране», не подчиняясь ни ЯАССР, ни другим краевым властям. Занимаясь добычей полезных ископаемых и комплексным развитием всего края, он широко опирался на труд заключенных.

В прошлых статьях мы рассмотрели, что из себя представлял Дальстрой, причины его создания и положение заключенного контингента.

418-я обогатительная фабрика в поселке Батагай, Янское лагерное управление УСВИТЛ, Дальстрой, фото Бабина В.Ф

Эпоху Дальстроя можно разделить на несколько характерных периодов:

Первый (с 1932 по 1937 года) — период колонизации Колымы под руководством первого директора Эдуарда Берзина. Это было время «фронтира» - борьбы со стихией, грандиозных строек и комплексного развития территории. Заключенный контингент тогда фильтровался и уголовников на Колыму старались не завозить. Заключенные после отработки срока должны остаться на Колыме уже в роли полноправных граждан-колонистов.

Второй период (с 1937 по 1939 года) оказался сравнительно коротким, но именно при нем Колыма стала нарицательным символом репрессий. Под руководством Карпа Павлова Дальстрой стал огромным лагерем заключенных. В 1937 году в лагеря Дальстроя хлынули жертвы репрессий, к которым добавился и многотысячный уголовный элемент. Политические преступники соседствовали с убийцами, бандитами и насильниками. В этот период ряды заключенных прореживались фабрикованными уголовными делами и плановыми расстрелами.

Третий период (с 1939 по 1948 года) связан с военными годами. Воюющая страна требовала больше ценных металлов, но была не способна снабжать огромное количество заключенных Дальстроя. В военные годы в лагерях и тюрьмах Дальстроя от недоедания и связанных с авитаминозом заболеваний (пеллагры и цинги) погибли десятки тысяч заключенных. Директором Дальстроя в тот период был офицер-пограничник Иван Никишов, заслуживший репутацию жесткого, но справедливого руководителя.

Иван Никишов

За четвертый последний период Дальстроя (1948-1958 года) сменилось три его руководителя. И хотя экономическая мощь Дальстроя продолжала расти, уже тогда наметились признаки грядущего упадка.

Война после войны

Разрушенная войной страна поставила перед Дальстроем новые задачи - дать еще больше золота для восстановления страны. Кроме того, СССР включился в гонку вооружений и стране потребовался уран, добыча которого развернулась на территории Дальстроя.

Уже тогда проявились признаки «мертвой производственной петли». Ежегодные экономические отсчеты, поступавшие на стол Сталину, демонстрировали картину снижения среднего содержания золота в горных породах. Поддержать объемы добычи и тем более увеличить их, можно было двумя способами:

1) Технически перевооружить производство, механизировать добычу, сократить долю ручного труда, но это потребовало бы колоссальных расходов из-за удаленности Дальстроя.

2) Второй путь — это завести еще больше заключенных и взять не качеством, а количеством. До этого Дальстрой во многом опирался именно на второй путь. Он же и был выбран и в этот раз.

В лагеря и тюрьмы Дальстроя хлынул поток военных преступников (прибалтийских «Лесных братьев», западноукраинских националистов и т.д.) и вчерашних воинов-освободителей, не сумевших закрепиться в мирной жизни. Между этими группировками произошла внутрилагерная война, с убийствами и всеобщим насилием. К ужасу гражданского населения, всплеск насилия вылился и за пределы лагерей. В городах и поселках прошлась волна грабежей, убийств и изнасилований.

Депрессия и мечты «о материке»

На смену военной атмосфере всеобщего напряжения усилий пришла атмосфера депрессии и бесперспективности. Дальстрой так и не смог создать комфортные бытовые условия для своего населения. Лишь незначительная его часть проживала в относительно комфортных бытовых условиях. Показатели детской смертности были крайне высокими, среди детей свирепствовали эпидемии кори и других инфекционных заболеваний.

На местах расцвела всеобщая коррупция и воровство. В одном только Индигирском управлении Дальстроя в 1946 году недосчитались 80 тонн расхищенного продовольствия.

Атмосферу упадка характеризуют показания ефрейтора военизированной охраны Ермоленко, который предпринял неудачную попытку суицида:

- «...Так все надоело! Я жизни не видел, а годы мои проходят. Два года мне обещают увольнение, но я уверен, никогда не дадут. Для меня остался один выход — застрелиться...»

В итоге все это вылилось в то, что вольнонаемные специалисты прилагали массу усилий, чтобы получить заветную справку-разрешение на выезд из Дальстроя. Руководство всячески этому противилось и шло на различные ухищрения, лишь бы сохранить драгоценный кадровый состав. Естественно те, кто прибывали в Дальстрой по собственной воле, мечтали только об одном — поскорей заработать и уехать обратно.

Останки лагеря на горе Кестер, Верхоянский район.Фото - Миронов В.Е.

Начало конца

К началу пятидесятых годов среди высшего руководства СССР все чаще стал подниматься вопрос будущего Дальстроя. К этому времени в СССР были открыты альтернативные месторождения полезных металлов, географически расположенные ближе к экономическому центру страны. Полезные ископаемые, добываемые Дальстроем, стали экономически невыгодными из-за высокой себестоимости.

Последним ударом по вопросу существования системы Дальстроя стала смерть Сталина. На волне хрущевских амнистий Дальстрой за короткое время потерял более половины своей рабочей силы. К началу 1953 года в нем находилось 150 тысяч заключенных, к концу года их осталось всего 70 тысяч. Без дешевой и массовой рабочей силы поддерживать былые объемы производства стало невозможным, начался процесс сокращения лагерей и переход на вольнонаемный труд.

Весной того же года Дальстрой был выведен из системы МВД и передан Министерству металлургической промышленности, а его лагерные подразделения Министерству юстиции.

Еще пять лет продолжался постепенный переход Дальстроя в формат стандартного производственного предприятия.

В 1956 году в Магадане вышла юбилейная книга, посвященная 25-летию Дальстроя. То, что тогда звучало бравурными речами о достижениях, очень скоро оказалось реквиемом по нему:

«Вековая тайга отошла, уступила неотразимому натиску советского человека. Старой, заброшенной Колымы больше не существует. Десятки благоустроенных поселков со школами, клубами и домами культуры, густая сеть высоко оснащенных техникой промышленных предприятий, тысячи километров шоссейных дорог — вот как выглядит теперь новая Колыма, современный горнопромышленный Северо-Восток. Новые тысячи молодых строителей края непрерывным потоком едут на Север».

Спустя год, 10 мая 1957 года, комбинат особого типа «Дальстрой» был закрыт, а его территория перешла под полное управление Магаданской области и Якутской АССР. Грандиозный проект освоения севера, не имевший аналогов по скорости и масштабу развития огромных, доселе практически не изученных территорий, потерпел сокрушительный крах, а его останки были развеяны по министерствам, ведомствам и краевым властям.

Причины краха Дальстроя кроются не только в упоре на труд заключенного контингента и его географическую удаленность, но и в тех подходах и настроениях, которые медленно взращивались в его недрах. Именно психология «островитянина-временщика», коротающего время до выезда на «материк» и наплевательские относящегося ко всему местному, стала основной причиной его краха. Если бы в послевоенное время Дальстрой стал взращивать специалистов из числа северян, для которых данные территории были родной землей, то возможно его падение было бы не столь болезненным и основную часть индустриальной мощности северо-востока страны удалось бы сохранить. Опыт Дальстроя наглядно показывает, что север не может быть освоен временщиком. Вахтовый метод — это метод сиюминутных успехов. Если мы стремимся к долгосрочному развитию, то мы должны взять на вооружение как негативный, так и позитивный опыт Дальстроя.

Николай ТАТАРИНОВ