Общество

В Саха театре — великая премьера: со сцены нам рассказывают историю про эту Таню и еще 33 юных дарований — счастливчиков, поступивших в 1940-м году в театральную студию Ленинградского института им. А.Н. Островского.

Это — восстановленный спектакль Руслана Тараховского «Кэрэ көмүскэлигэр» («В защиту прекрасного»), поставленный им еще в 2005 году по мотивам пьесы Ивана Гоголева–Кындыла, основанный также на воспоминаниях Исая Попова «Несыгранные роли», одного из тех студийцев, и книге Евгении Лепковской «Цветы на снегу».

Сценография и костюмы Лены Гоголевой.

Сцена Саха театра так устроена, что место оркестровой ямы может превратиться в большой корабль, который везет мальчишек и девчонок в прекрасное далёко:

— Гоша, сынок, учись хорошо, не посрами род Чусовских! — слышится с берега.

Волны раскачивают корабль. Ребята на палубе светятся от счастья: впереди у них замечательная взрослая жизнь. Кажется, весь город вышел провожать этих везунчиков — будущую гордость народа — в большую дорогу. Им машут и машут, пока корабль не даст последний гудок и не скроется из виду.

Да, в их в жизни всё начиналось как нельзя лучше — невероятный город Пушкина и Достоевского — Ленинград, удивительный музей Эрмитаж, где они гуськом шествуют за экскурсоводом с широко распахнутыми глазами...

— А похож ли я на Апполона Бельведерского? — дурачится Исай Попов, очарованный невиданной доселе красотой молоденькой наставницы Анны Борисовны Стерниной.

— Ну и даёт Исай, — смеются девчонки. — Только приехал, а уже заигрывает с учительницей!

Первая любовь, чистая, светлая, как проклюнувшийся после долгой зимы первый нежный листочек.

Первый тойук в стенах Ленинградского института и якутский круговой танец осуохай, в который они, эти совсем юные ребята, вовлекают своих добрых и мудрых профессоров и крепко держат их за руки.

Первые экзерсисы у станка, уроки фехтования, бумажные самолетики из газеты, которые они запускают, чтобы мечты сбылись...

А у меня предательски капают слёзы, щемит сердце от внезапно нахлынувших к этим ребям чувств — к их молодости, мечтам о прекрасном, которые сбудутся ли?

— Евгения Константиновна, а зачем мне танцевать? Я петь люблю! — бастует юная исполнительница тойука, самая маленькая и шустрая, та самая, что увела за собой в осуохае профессорский состав.

— Все великие русские балерины начинали танцевать у станка, — терпеливо убеждает Евгения Константиновна. — Это же классика! А  олонхо ваше — что? Тоже классика! Вы должны уметь всё! Ведь в будущем вам создавать театр олонхо...

А вот Таня Монастырева к уроку совсем не готова: ей посылка из дому пришла — с якутскими оладьями. Всей группой и вместе с педагогом Эдуардом Абрамовичем они разбирают эту посылку, вдыхая аромат лепёшек,  путешествовавших до города на Неве почти два месяца. Кружит голову аромат родины, аромат дома!

— О Джульетта, как вкусно пахнут руки твои!

— Чем же, Ромео?

— Оладьями!

Всё-то им даётся так легко и красиво, что любимый педагог Евгения Лепковская назовётся этот курс «Могучей студией». А счастье в их лучистых глазах — бесконечно...

Спектакль играют замечательные выпускники шестой студии щепкинцев, которые показывали на этой сцене летом свои чудесные дипломные проекты и сразу же влюбили с себя зрителя. О ребятах заговорили. И знаете, я с таким удовольствием встретилась с ними снова — как со старыми и добрыми знакомыми. Молодыми, конечно.

Я смотрела на них в этом спектакле, и мне казалось, что они играют самих себя, вчерашних студентов — когда они поступили в Щепку, и небо ещё было безоблачным ...

А потом началась война...

И мальчишки Могучей студии, только окончившие первый курс, ушли на фронт. Все, кроме Гоши.

— Мы не идём умирать! — твердо заявили они девчонкам, которые остались в Ленинграде. Учиться. И ждать их возвращения. — Мы ещё сыграем и Ромео, и Дездемону...

— Егор, я дарю тебе свой хомус!

— Спасибо, Маша, ты будешь самой  прекрасной Туйарымой Куо!

— А ты будешь лучшим Уоланом!

— А меня почему не берут?

— А ты, Гоша, остаёшься за старшего и будешь охранять наших девочек! — распоряжаются они, повзрослевшие сразу, со всей ответственностью. Они вдруг понимают, что беззаботная жизнь закончилась. Но они всё ещё обязаны довести выпавшую им долю до самого конца — чтобы не посрамить честь своего рода.

Сколько останется их в живых? Не все вернутся с полей кровавых сражений, с Синявинских высот.

По дороге из госпиталя заскочил в Ленинград на минутку повидаться с своими студийками Егор Мыреев — живой. А девочки под Ленинградом копают траншеи. И Егор Чусовской ушел строить укрепления, и не вернулся — он объявится потом раненый, весь в бинтах. А Исай писал, что находится под Новгородом и сразил фашистского снайпера...

На фоне голодных и насмерть промерзающих девчонок, но не дающих разрубить на дрова рояль; на фоне их педагогов, еле передвигающих ноги в институт, но со стопками книг, перевязанных бечёвками; на фоне почти непрекращающихся бомбежек и умирающего друга Миши Ермолаева, который еще не оправился от ранения, невероятно проникновенно звучат стихи Ольги Берггольц, которая была тогда голосом блокадного города. Сама голодая, каждый день она брела на радио и читала в микрофон только что написанные строки, чтобы поддержать ленинградцев:

...Нам от тебя теперь не оторваться.

Одною небывалою борьбой,

Одной неповторимою судьбой

Мы все отмечены. Мы — ленинградцы...

Могучая студия слилась в ленинградцами воедино — одной судьбой, одной бедой. Спектакль «Кэрэ көмүскэлигэр» Саха театр специально приурочил к дате — 80-летию снятия блокады Ленинграда — чтобы напомнить всем о ребятах той студии, отдавших свои бесценные жизни — в защиту прекрасного.

Художественный руководитель Саха театра Андрей БОРИСОВ:

... Она шла по улице и вдруг видит: навстречу идёт её дочка — Таня Монастырёва. Окликнула: «Таня!» и побежала к ней.

Но это была не она. Другая. А ей на мгновение показалось, что это дочка, Таня. А всё из-за платья: его сама сшила тётя Паша, сестра моей бабушки.

Таня домой не вернулась. Погибла. А платье-то осталось в чемодане.  Единственная, кто стал актрисой, его надела. Это была Анастасия Ларионова...

И я не могу не плакать, когда смотрю этот спектакль по Ивану Гоголеву. Эти молодые люди мечтали, и их мечты воплотили потомки. Я стал театральным актёром, режиссёром. Валентина Чусовская — теоретиком и создателем науки о театре олонхо. Семён Ермолаев — выдающимся драматургом. Прокопий Ноговицын — удивительным учителем, лауреатом Государственной премии Республики Саха (Якутия) имени А.Е.Кулаковского, который беззаветно любит театр, снимает фильмы. Татьяна Мыреева — выдающейся актрисой.

Но самая главная исполнилась их мечта — создание Театра олонхо. Вы представляете?! Через столько лет эта мечта воплотилась в жизнь!

И зритель, который придет на этот спектакль, тоже будет плакать, потому что невозможно не плакать.

Но спектакль делается не для этого. Он делается ради своей главной идеи. То, ради чего эти ребята тогда мечтали...

Что же. Мне остаётся к сказанному добавить: спектакль прошёл и состоялся, оставив светлую печаль.

А тем, кто его не увидел, театр дарит еще один день — 7 февраля.

Вы не сможете не плакать.

Но об этом не пожалеете.

Елена СТЕПАНОВА.

Фото автора и Ватры ВАСИЛЬЕВОЙ.